Храм прп. Сергия Радонежского

Священномученик Петр (Никотин)

Родился Петр Никотин 5 октября 1889 г. в селе Болхуны Енотаевско-го уезда Астраханской губернии.

Окончив семинарию, он поступил в Казанскую духовную академию и вскоре был рукоположен во священника.

В 1919 г. Петр Никотин окончил академию со степенью кандидата богословия, которую получил за сочинение на тему «Домашнее чтение Священного Писания у древних христиан».

В стране шла Гражданская война, и его призвали в тыловое ополче­ние Красной армии, в которой он служил до 1920 г.

С 1920 по 1924 г. отец Петр трижды подвергался кратковременным арестам. Некоторое время он служил священником в городах Царицыне и Астрахани, а потом переехал в Москву, где служил в различных хра­мах: в Иерусалимской церкви, в церкви Мученика Никиты, что у Яуз­ских Ворот, в храме в честь первоверховных Апостолов Петра и Павла в Лефортове.

За три года до закрытия Храма, в конце 1935 г., был назначен слу­жить в нем. Отец Петр почитался верующими за ревностное исполнение пастырских обязанностей. Особенно его любила молодежь, с которой он беседовал на церковные темы после богослужений. Несколько монахинь из закрытых московских монастырей — Кремлевского Вознесенского и Ивановского на Солянке — опекались под его духовным руководством.

В июле 1936 г. НКВД, выполняя приказы политбюровских крово­пийц, начал собирать сведения об отце Петре Никотине и других верую­щих, активно посещающих Храм преподобного Сергия на Рогожской Заставе. Агентурной разработкой руководил следователь Булыжников, который много времени занимался борьбой с Церковью. В 1937 г. на­чалось самое беспощадное гонение на Русскую Православную Церковь. Повсеместно шли аресты духовенства и мирян.

Практически перед самым закрытием Храма, 20 августа 1937 г., отец Петр был арестован и заключен под стражу в Бутырскую тюрьму в Москве.

«— Расскажите подробно, за что вы были арестованы и находились под следствием в 1920, 1922 и 1924 годах? — спросил следователь.

— Примерно в конце июля 1920 года я был арестован органами ЧК вместе с другими и мне было предъявлено обвинение в попытке созда­ния контрреволюционной организации, которое следствием доказано не было, и в ноябре того же года я был освобожден. В 1922 году летом я был арестован за то, что своевременно не сдал хранящуюся у меня аровскую муку, предназначенную для раздачи голодающим. Под арестом я нахо­дился месяца два и был освобожден за недоказанностью предъявленного мне обвинения. В 1924 году я был арестован как подозреваемый в связи с человеком, который также подозревался в проведении контрреволюцион­ной деятельности, но обвинение было не доказано, и я был освобожден. Арестован был в летнее время и был под стражей около двух месяцев.

— Следствие располагает данными о том, что вы на протяжении про­должительного времени среди населения ведете контрреволюционную и антисоветскую агитацию. Подтверждаете ли это?

— Я это категорически отрицаю.

— Следствие располагает данными о том, что вы среди верующих выдавали себя за блаженного, целителя от злых духов, прозорливого. Признаете ли вы это?

— Из вышеперечисленного я признаю только то, что на одной из церковных служб перед самым причастием женщина, которую я совер­шенно не знаю, начала кричать, причем так сильно, что другой священ­ник и диакон оробели и не знали, что делать. Тогда я подошел к этой женщине, наложил на нее епитрахиль, произнес молитву, и она перестала кричать. Если это признается как случай исцеления, то да, такой случай был. Других случаев исцелений не было.

— Когда вы отказали в причастии одной гражданке из-за того, что она не знала, кто такой Христос, и знала, кто Ленин?

— Случай с гражданкой, которой я отказал в причастии, был не пом­ню в какой пост. Я ее спросил: кто Христос? Она ответила: я не знаю. Тогда я спросил: а кто Ленин? Она ответила: вождь пролетариата. Меня это оскорбило, и я ей в причастии отказал.

— Был ли случай, когда вы, держа в руках газету «Правда», присут­ствующим сказали, что газета "Правда" стоит 10 копеек потому, что в ней правды только на 10 копеек, а остальное неправда?

— Да, такой случай был.

— Как вами освещался вопрос о новой конституции в СССР?

— По вопросу конституции я среди окружающих подвергал критике пункт о свободном отправлении религиозных убеждений. Я говорил, что свобода, о которой сказано в конституции, осталась на бумаге, на самом деле в СССР по-прежнему происходит притеснение вероисповедания и духовенства, и что на получение свободы для отправления религиозных убеждений без помощи извне рассчитывать нельзя. И я продолжаю это думать, так как не вижу, в чем заключается свобода отправления рели­гиозных убеждений в новой конституции СССР.

— Скажите, соответствует ли ваше мировоззрение советскому?

— Мое мировоззрение не соответствует советскому, так как я нахожу положительным в системе власти только то, что советская власть про­водит громадную работу. Остальное же, то есть всю систему советской власти, я признаю неправильной. И дело не в том, что у меня не сходят­ся взгляды с советской системой на религиозные убеждения, а дело в том, что страной у нас должна управлять другая система, не советская.

— Вы говорили о том, что советская власть умышленно сократила процент "неверующих" в процессе проведения переписи среди населе­ния.

— Да, я это говорил и обращался к настоятелю церкви с тем, чтобы он выяснил у епископата, как поступать с теми, кто скрыл свою принад­лежность к верующим. Епископ дал ответ: в отношении согрешающих остается одно средство — покаяние. Никаких других целей в данном вопросе я не преследовал.

— Следствию известно, что вы в кругу своих знакомых, обсуждая процесс над троцкистами, высказывали враждебные взгляды против со­ветской власти и партии. Дайте показания по существу этой улики.

— Разговор о процессе над троцкистами был… я смотрю на этот процесс с той точки зрения, что здесь своя своих не познаша, здесь борьба за власть, а в этой борьбе всегда победит сильная сторона, так оно и случилось …. обычно искали контрреволюцию среди нашего брата духовенства, а она оказалась вон где — в высших правящих кругах, ко­торые вместе когда-то боролись за победу революции.

— Следствие располагает материалами о том, что вы являетесь орга­низатором и руководителем контрреволюционной группы церковников. Расскажите о составе этой группы и ее деятельности.

— Прихожане питали ко мне чисто личную симпатию. Они обра­щались ко мне с вопросами религиозного содержания, на которые я им давал ответы в своих беседах. Встречался я с ними только в церкви. Организатором же группы и руководителем таковой я себя не признаю, так как никакой контрреволюционной группы церковников я не органи­зовывал».

Вместе с отцом Петром был арестован сторож Сергиевского храма. Во время допросов следователь попросил его охарактеризовать с поли­тической точки зрения отца Петра. На это требование он ответил:

«Никотин антисоветски настроенный человек. Он выражал резкое недовольство политикой советской власти в отношении религии… кро­ме того, свое недовольство советской властью Никотин проявляет в действиях: призывал верующих к тому, чтобы они водили своих детей в церковь, учили их молитвам; в прошлом году провел спе­циальный молебен для школьников перед началом учебного года, кроме исповеди для верующих читает еще общие проповеди, развивая у них религиозный фанатизм и безразличие к окружающей жизни и со­бытиям».

Были допрошены как свидетели священнослужители, которые слу­жили с отцом Петром и хорошо его знали, но тем не менее предали, оговорив его. Один из них, священник (!) Павел Цветков, сказал: «Никотина я могу охарактеризовать как человека, враждебно на­строенного к советской власти …. Так, Никотин неоднократно высказы­вал недовольство советской властью, заявляя, что большевики устроили гонение на религию и духовенство, закрывают храмы, отбирают насиль­ственно храмы у тихоновцев и передают обновленцам».

Другой лжесвидетель, протодиакон Устин, оговорил отца Петра и всех арестованных с ним прихожан Сергиевского храма. Будучи секрет­ным осведомителем, Устин постоянно доносил о них в НКВД. Характе­ризуя отца Петра, он сказал: «В большие религиозные праздники он произносит проповеди ан­тисоветского характера, вот например: "Без Христа человечество жить не может. Где нет Христа, там ссоры, драки, ругань, там нет ни чести, ни стыда…" Для воспитания детей в духе веры он систематиче­ски среди женщин-матерей распространяет церковную литературу… Проповедует Церковь как единственное место спасения для души человеческой…»

Вместе с протоиереем Петром Никотиным были арестованы миряне Виктор Фролов, Иван Рыбин, Елизавета Куранова и Николай Кузьмин.

17 октября 1937 г. тройка НКВД по Московской области приговорила арестованных к рас­стрелу.

21 октября 1937 г. протоиерей Петр Никотин и миряне Виктор Фролов, Иоанн Рыбин, Елизавета Куранова были расстреляны на полигоне Бутово под Москвой, а Николай Кузьмин — 31 октября 1937 г. Все они погребены в без­вестной общей могиле.

Священномученик Петр был причислен к лику святых Ново-мучеников Российских поста­новлением Священного Синода 7 октября 2002 г. для общецер­ковного почитания.

Память 8 (21) октября в соборе Новомучеников и Исповедников Российских и в Соборе Бутовских Новомучеников.